Господа офицеры. (Из армейского юмора) - Геннадий Мурзин

А главный армейский генерал, тем временем, топнув ногой, начинает речь.

– Вы, – кричит, – вконец обрюхатились на казенных-то харчах! В мундиры, – кричит, – уже не влазите! Ну, – грозит кулаком, – покажу вам, научу справному несению службы родимому отечеству!

Младшие генералы стоят смирнёхонько – и ни гу-гу: привычные к разносам, знают, как в таких моментах себя вести. Высунешься – запросто получишь по сусалам.

Шеф же, окончательно войдя в раж, продолжает речь.

– Поглядите, – кричит, – в окно, что на дворе-то?!

Один из смельчаков, из придворных, видать, решился на ответ.

– На дворе, товарищ главный армейский генерал, солнце, тепло, сухо – благодать.

– Благодать, тупица ты этакий? Я те покажу благодать… Запомнишь на всю оставшуюся жизнь!

– Виноват, товарищ…

Товарищ обрывает по-товарищески:

– Закрой хайло, когда старший по званию говорит!

– Слушаюсь!

– То-то же! На дворе, безмозглые твари, не семнадцатый век, а, учтите, двадцать первый. А в армии что, толстопузые вы мои? – Не дождавшись реакции, сам же и отвечает. – В армии – дремучая старина, – младшие генералы переглядываются, понять ничего не могут, куда клонит шеф, на что намекает. – Вот, допустим, солдатские обмотки…

Кто-то (из тех, что поближе к выходу) тихо бурчит:

– Не обмотки, а портянки…

– Разговорчики в строю! – обрывает шеф поползновения в сторону демократии, однако поправляется. – Портянки в наше время для солдатика – это все равно, что лапти для суворовской армии, – младшие генералы согласно кивают и одобрительно гудят. – Приказываю: отныне солдат должен носить носки.

И уходит в войска соответствующая директива. Шла она, шла, в конце концов, достигла солдатика, получившего, вместо портянок, носки. Крутит их солдатик перед собой, разглядывая, хмыкает.

– Побегаю, – рассуждает он, – денек по плацу и что будет? Ремок! А после? – солдатик чешет затылок. – Разве что босиком… Для армейского бюджета, – практично считает он, – какая экономия! И сапоги целы, и носки чисты. Чего с ногами случится? Для их же пользы… Древние люди тыщи вёрст босыми хаживали и ничего… – оптимистично заканчивает служивый свой монолог.

…И завершился долгий век русской портянки. Помянем ее!

Опять нажрались…

Подполковник Варивода достал из кармана форменных брюк клетчатый платок, вытер им лысину на затылке, встал, вышел из-за стола, подошел к окну и шумно раскрыл одну из створок.

– Сдохнуть можно, – ворчит он вслух. – Какую неделю – жарит и жарит… Спасу нет… Ящик, – это он про кондиционер, – и тот не справляется с поставленной задачей. Двинуть домой, что ли, и принять чего-нибудь этакого… холодненького? Пожалуй…

Тут он напрягается, так как из окна доносится ядреный мужской ржачь. Он укладывает на подоконник пухленький животик и высовывается наружу. Вертит головой. Влево смотрит: всё в полном аккурате, то есть ни единой живой души. Смотрит вправо… Определяет, что шумно в одной из комнат, самовольно превращенной молодыми офицерами в курилку.

– Ну, ясно…

Варивода возвращается за стол, аккуратно устраивается в кресле и лишь потом жмет на кнопку. Входит лейтенант Серегин, порученец и, уставившись, ждет распоряжений.

– Сбегай-ка, голубчик, – следует кивок в сторону, – глянь, чем там офицеры занимаются… Уж больно веселы…

Через минуту порученец вернулся.

– Ну и?..

– Трепотня одна, товарищ подполковник… Не берите в голову…

– То есть?

– Хвастаются друг перед другом..

– На тему?

– Чья любовница проворнее в постели.

– Это хорошо, – Варивода хмыкает. – Свободен.

Порученец уходит. Через полчаса подполковник вновь высовывается в окно и убеждается: в курилке пуще прежнего гогочут.

– Непорядок, – грозно сдвинув брови, говорит он и нажимает на кнопку.

Появляется порученец.

– Они, – Варивода куда-то кивает, – по-прежнему ржут… Сходи и узнай, в чем теперь дело.

Порученец уходит и тотчас же возвращается.

– О чем сейчас? – интересуется подполковник.

Порученец ухмыляется.

– О чем могут мужики трепаться в час досуга, если не о бабах?

Проходит еще полчаса. Варивода продолжает прислушиваться и замечает, что голоса офицеров стали приглушённее. Настораживается и посылает вновь порученца узнать, в чем дело.

Порученец, вернувшись, докладывает:

– С баб, товарищ подполковник, перешли к службе.

– А точнее?

– Про вас злословят… Костерят, на чем свет стоит.

Подполковник вскакивает.

– Вот, свиньи!.. Ничего не соображают… Опять нажрались до поросячьего визга!..

Отпуск, ура!

Штаб полка. В своем кабинете, развалясь и почесывая пузо, сидит командир. Скучающим взглядом лениво водит по потолку и стенам.

Входит Иванишин.

– Товарищ подполковник, по вашему приказанию старший лейтенант… прибыл!

– Слушай, ротный, ты, говорят, в отпуск намыливаешься? – спрашивает комполка и продолжает чесать свою любимую часть тела, то есть пузо.

– Так точно, товарищ подполковник! – Иванишин не смеет присесть, а потому по-прежнему стоит перед своим отцом-командиром.

– Похвальное желание, ротный, но прежде ты должен пройти тестирование, ну, значит, правильно ответить на вопросы.

– Слушаюсь, товарищ подполковник… Разрешите идти?

– Это куда?

– К психологу… наверное…

– Ха-ха-ха!.. Я тебе буду вместо психолога.

Иванишин молчит, так как ничего не понимает.

– У меня, ротный, будет всего два вопроса.

– Слушаю…

– Какое пиво больше всего тебе нравится, теплое или холодное?

– Холодное, товарищ подполковник.

– Так… понятно. А… потных баб любишь?

– Никак нет, товарищ подполковник.

– Что ж, ротный, в отпуск пойдешь в январе – это твой выбор, и я его уважаю.

– Но…

– Можешь быть свободен, ротный.

Ротный уходит, а комполка продолжает чесать пузо.

Морские волки

1

На атомной подводной лодке, несущей боевое дежурство, производится пуск баллистических ракет.

…Две ракеты летят рядом, хотя цели у них разнонаправленные. Одна такая ракета спрашивает другую:

– Ты куда летишь?

– В Америку, – отвечает та и тоже интересуется. – А ты куда?

– Да, вот решила на Урал смотаться. Заскучала. Родина у меня там.

Стрельбы закончены. Результат, якобы, отличный. Подлодка, боевая единица военно-морского флота, возвращается из дальнего похода. После всплытия и перед заходом в базу командир приказывает:

– Произвести салют наций!

– Зачем? – удивляется старший помощник капитана.

– А вдруг территория базы обрела независимость и теперь уже является суверенным государством?

На утреннем построении экипажа подлодки установлено: отсутствуют три матроса – русский, украинец и белорус.

Командир корабля нахмурился.

– Где?

Боцман стал оправдываться. Но командир не слушает.

– Накажите, – говорит он, – эту «Беловежскую пущу», чтобы не забывали свое место в общем строю.

2

Прошла неделя. На территорию базы атомных подлодок прибыл главком ВМФ. Отличившиеся в боевой и политической подготовке экипажи построены.

Главком подходит к экипажу подлодки, справившимся с пусками баллистических ракет на «отлично». Осматривает матросов и остается доволен. Потом говорит командиру подлодки:

– Благодарю, капитан.

– Служу России, товарищ адмирал! – бодро ответствует командир подлодки и добавляет. – Только это не моя заслуга.

– А чья же? – удивленно спрашивает главком.

– Мичмана Пилипенко. Он – молодец: весь экипаж в своих руках держит.

– А, ну, давай его ко мне!

Командир поворачивается к экипажу и кричит:

– Пилипенко, к адмиралу!

Мичман, печатая шаг и держа руку у козырька, подошел к адмиралу.

– Застэбнись! – неожиданно рявкнул мичман.

Адмирал не понял, к кому относится команда. И тогда прапорщик рявкает во второй раз:

– Застэбнись, кому гуторю!

Главком поворачивается к командиру экипажа подлодки.

– В чем дело?

– Вы уж, товарищ адмирал, застегните воротник. Пилипенко обычно приказания не повторяет, а заезжает сразу в харю. Учтите: лишь для вас он сделал сегодня исключение. А мог ведь и…

Кружки его члена

1

Сидит на берегу речки заместитель министра внутренних дел СССР Чурбанов, зять Брежнева. Рыбу удит. Мимо его проплывает говно.

– Привет, коллеге! – кричит говно.

– Ну, вот еще! Какой же я тебе, говно, коллега? – Сердито спрашивает генерал-полковник Чурбанов и презрительно сплевывает под ноги.

– Что, не признал? Неужто мы с тобой так изменились?

– С какой стати я должен признать? Знать – не знаю и знать не хочу.

– Э, вот этого не надо, голубчик! И ты, и я – оба мы из внутренних органов. Значит, что? Самые что ни на есть коллеги…